Воспоминания на станции "Сивая маска" (Владимир Туриянский)
Воспоминания на станции «Сивая маска»
слова и музыка Владимир Туриянский
Мой дед Григорий родом из Одессы,
Моя генеалогия проста.
Пускай струна завьётся мелким бесом,
Попробуем мелодию с листа.
Дед выстроил у моря халабуду
С еврейским здравым смыслом, без затей,
И бабушка, послушная Талмуду,
Родила много дедушке детей.
А папа, Лев Абрамыч, был из Польши.
Капиталистов видя всех в гробу,
Он был тогда известный всем подпольщик,
В Одессе вел подпольную борьбу.
Там были интересные моменты,
Смешалось всё: "виват", "банзай", "ура",
Чека, Деникин, Троцкий, интервенты,
Налётчики, маркеры, шулера.
Разрушили весь мир до основанья.
Кто был никем, так и живет никем.
Всё кончилось на Тихом океане,
Но началось, как в песне, "а затем..."
И тут, когда пошла такая пьянка,
И в ход пошел последний огурец,
Тут вылез, словно бледная поганка,
Товарищ Сталин — "наш родной Отец".
Моя генеалогия проста.
Пускай струна завьётся мелким бесом,
Попробуем мелодию с листа.
Дед выстроил у моря халабуду
С еврейским здравым смыслом, без затей,
И бабушка, послушная Талмуду,
Родила много дедушке детей.
А папа, Лев Абрамыч, был из Польши.
Капиталистов видя всех в гробу,
Он был тогда известный всем подпольщик,
В Одессе вел подпольную борьбу.
Там были интересные моменты,
Смешалось всё: "виват", "банзай", "ура",
Чека, Деникин, Троцкий, интервенты,
Налётчики, маркеры, шулера.
Разрушили весь мир до основанья.
Кто был никем, так и живет никем.
Всё кончилось на Тихом океане,
Но началось, как в песне, "а затем..."
И тут, когда пошла такая пьянка,
И в ход пошел последний огурец,
Тут вылез, словно бледная поганка,
Товарищ Сталин — "наш родной Отец".
...И по этапу двинулись врачи,
Баптисты, прокуроры и эсдеки,
Крестьяне, работяги, скрипачи,
Князья, народовольцы — словом, зеки.
Их всех не сосчитать. Ответ простой:
Мы знаем, кто играл в игрушки эти.
И Лев Абрамыч сгинул под Интой,
Но дело сделано, и я на этом свете.
Я пережил две малые войны,
Одну Великую (за всё спасибо маме),
Штук семь руководителей страны,
Пять "по рогам" и ссылку в Казахстане.
Я реабилитирован навек,
Я эту справку в рамочке повесил...
Гуляют вьюги, заметает снег,
Над мёртвым лагерем ни говора, ни песен.
И вот теперь у света на краю,
Где под ногами мечется позёмка,
На белой зоне у ворот стою
И песенку для вас пою негромко.
Баптисты, прокуроры и эсдеки,
Крестьяне, работяги, скрипачи,
Князья, народовольцы — словом, зеки.
Их всех не сосчитать. Ответ простой:
Мы знаем, кто играл в игрушки эти.
И Лев Абрамыч сгинул под Интой,
Но дело сделано, и я на этом свете.
Я пережил две малые войны,
Одну Великую (за всё спасибо маме),
Штук семь руководителей страны,
Пять "по рогам" и ссылку в Казахстане.
Я реабилитирован навек,
Я эту справку в рамочке повесил...
Гуляют вьюги, заметает снег,
Над мёртвым лагерем ни говора, ни песен.
И вот теперь у света на краю,
Где под ногами мечется позёмка,
На белой зоне у ворот стою
И песенку для вас пою негромко.
Год: 1984
Жанр: АП, Классическая АП